Признание договора о кредитовании недействительным однозначно повлечет негативные последствия (а вместе с ними и финансовые потери) для банков (кредитодателей).

Естественно, именно клиенты (как физические, так и юридические лица (кредитополучатели)) заинтересованы в признании кредитного договора недействительным. Такой интерес весьма понятен — с учетом толкования норм права  <*> и применяемом судами в настоящее время подходе — это отличный механизм ухода от исполнения обязательств и ответственности за такое неисполнение.

Большинство юристов считают, что после применения к кредитному договору последствий недействительности сделки денежные средства должны быть возвращены в порядке реституции в соответствии с п. 2 ст. 168 ГК. При этом взыскание денежных средств за пользование кредитом и штрафных санкций фактически исключается.

Так, кандидат юридических наук А.В.Тарасов в своей статье «О том, кто может признать недействительной сделку, заключенную под влиянием обмана» указывает: «…банк может лишь претендовать на начисление в соответствии
с п. 2 ст. 976 ГК процентов за пользование чужими денежными средствами в размере, определенном ст. 366 ГК. Проценты за пользование чужими денежными средствами уплачиваются в размере ставки рефинансирования Национального банка Республики Беларусь, который в любом случае будет менее размера процентной ставки по кредиту. Если кредит был предоставлен в иностранной валюте, то банк вообще лишен права получить какие-либо проценты, поскольку ст. 366 ГК к требованиям в иностранной валюте не применяется. Вместе с признанием кредитного договора недействительным исчезают и все права банка на получение штрафных санкций (неустойки)».

Но так ли все на самом деле? Правильно ли толкуются нормы права? Что же говорит нам теология этих норм? Давайте разберемся.

В соответствии с п. 2 ст. 168 ГК при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) — возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены ГК либо иными законодательными актами.

Представляется, что фактическое пользование денежными средствами в течение, к примеру, двух лет по кредитному договору, который впоследствии признается недействительным, как раз и есть то самое пользование имуществом.

Особо следует отметить тот факт, что возврат имущества в натуре (полученного кредита) не освобождает от возмещения сумм за пользование этим имуществом (кредитом) — в нашем случае денежными средствами.

По мнению автора, основным возражением на приведенный довод является то, что в порядке реституции в случае недействительности кредитного договора кредитополучатель обязан вернуть банку все полученное по сделке. Получены были деньги — вот их и надо вернуть, и эта миссия вполне выполнима. А значит нет оснований читать норму далее и доходить до слов «…а в случае невозможности возвратить полученное в натуре…», после которых речь идет о платности пользования.

Однако банкам следует учитывать возрастающее число недобросовестных попыток избежать ответственности по кредитным договорам, поэтому попробуем ответить на это возражение, обратившись к арендным правоотношениям.

Так, применительно к аренде, в случае признания сделки недействительной — движимое либо недвижимое имущество, указанное в предмете договора аренды, возвращается в любом случае, а то, что невозможно вернуть в натуре, то, что выражается в пользовании имуществом — это и будут арендные платежи.

Возврат арендованного имущества обязателен как при завершении срока действительного договора аренды, так и при признании договора аренды недействительным. Иными словами, предметом договора аренды является временное владение и пользование имуществом за плату. То есть возврат арендованного имущества не освобождает от внесения платы за его пользование. Неосновательное сбережение имеет место, когда приобретатель сберег часть своих средств, которые должен был израсходовать <*>.

Лицо, неосновательно временно пользовавшееся чужим имуществом без намерения его приобрести либо чужими услугами, должно возместить потерпевшему то, что сберегло вследствие такого пользования, по цене, существовавшей во время, когда закончилось пользование, и в том месте, где оно происходило <*>.

Денежные средства, перечисленные арендатором по недействительному или незаключенному договору аренды, являются согласно п. 1 ст. 585 ГК платой за фактическое пользование имуществом и возврату арендатору в качестве исполненного по недействительному или незаключенному договору аренды не подлежат <*>.

Аналогичная ситуация и с договором кредитования. Кредитополучатель пользуется денежными средствами за плату. Сумму основного долга он обязан вернуть как при действительном договоре, так и при признании его недействительным.

Таким образом, то, что нельзя вернуть в натуре — это и есть пользование. А пользование — платное.

Поэтому целесообразно взыскивать с кредитополучателя, инициирующего недействительность договора кредитования, плату за фактическое пользование денежными средствами на основании п. 2 ст. 168 ГК — «…когда полученное выражается в пользовании имуществом…».

Также следует обратить внимание на еще один механизм защиты прав кредитодателя (особенно по валютным кредитам), прямо предусмотренный ст. 976 ГК. И тут интересен такой момент: в соответствии с п. 1 вышеуказанной статьи лицо, которое неосновательно получило или сберегло имущество, обязано возвратить или возместить потерпевшему все доходы, которые оно извлекло или должно было извлечь из этого имущества с того времени, когда узнало или должно было узнать о неосновательности обогащения.

Получив денежные средства по кредитному договору, кредитополучатель мог их выгодно вложить (в закупку товара с большой маржинальностью, в производство, выдать коммерческий заем с высокой ставкой за пользование и так далее).

Таким образом, можно говорить о реальных доходах, которые кредитополучатель мог (а в некоторых случаях и должен был) получить за фактическое время пользования кредитом, к примеру, обернув 5 000 000 долл. США через закупку и продажу высокомаржинального товара с реализационной надбавкой в 60% — в то время как ставка по полученному кредиту была всего 8%, которые, к слову, кредитополучатель отказывается уплачивать, ссылаясь на признание договора недействительным.

Тут можно возразить, что раз валюта является деньгами, то почему вообще должен рассматриваться п. 1 ст. 976 ГК, в то время как существует п. 2 вышеназванной статьи, напрямую регулирующий денежное неосновательное обогащение?

Ответ прост — в большинстве нормативных правовых актов под имуществом понимаются любые активы, материальные или нематериальные, движимые или недвижимые, в том числе деньги, а также документы, подтверждающие право на такое имущество.

Пункт 2 ст. 976 ГК просто устанавливает размер процентов <*> за пользование денежным средствами в национальной валюте (хоть ставка рефинансирования и не отражает действительной стоимости кредитных денежных средств, как правило — привлеченных). Но если доллар США не является денежной единицей Республики Беларусь, это еще не означает, что пользоваться валютой можно бесплатно. Валюта в этом случае — равно имущество.

Справочная информация
В Российской Федерации в некоторой части вопрос платности пользования денежными средствами урегулирован п. 31 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 13, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 14 от 08.10.1998.
Так, при признании недействительной по иску лица, получившего денежную сумму, оспоримой сделки (займа, кредита, коммерческого кредита), предусматривавшей уплату процентов на переданную на основании этой сделки и подлежащую возврату сумму, суд с учетом обстоятельств дела может прекратить ее действие на будущее время <*>. В этом случае проценты в соответствии с условиями сделки и в установленном ею размере начисляются до момента вступления в силу решения суда о признании оспоримой сделки недействительной. После вступления в силу решения суда проценты за пользование денежными средствами начисляются на основании <*>.
На указанную норму в своих материалах ссылается профессор кафедры банковского права МГЮА имени О.Е.Кутафина Д.Г.Алексеева, указывая, что при признании кредитного договора недействительным проценты по кредиту начисляются до момента вступления в силу решения суда о признании договора недействительным. После вступления решения суда в силу сумма кредита считается неосновательным обогащением, на которое начисляются проценты за пользование чужими денежными средствами <*>.

Так же, как и белорусское законодательство, российское не дает ответа на вопрос: каким образом и по какой ставке можно было бы рассчитать проценты за пользование кредитом, выданным в иностранной валюте, когда такой договор признается недействительным?

Ни ставка рефинансирования, установленная в Республике Беларусь, ни ключевая ставка (приравненная к ставке рефинансирования), установленная в Российской Федерации, не в состоянии решить этот вопрос, т.к. имеют отношение только к национальной валюте.

Таким образом, коллеги из Российской Федерации решили вопрос о взыскании процентов по договору кредитования до вступления решения суда о признании договора недействительным. А после вступления решения — установлены только проценты по ключевой ставке, которая не применяется к валютным кредитам. В итоге, до момента фактического взыскания пользование кредитными средствами становится в разы дешевле. Это, естественно, не может не радовать недобросовестных кредитополучателей.

В европейском праве вопрос решается наиболее прогрессивным образом и схож с предложенным автором статьи.

А именно: в тех случаях, когда обогащение было получено на основании соглашения, которое определяло цену или стоимость такого обогащения, обогатившийся как минимум обязан к выплате этой денежной суммы при условии, что соглашение оказалось ничтожным или оспоримым по основаниям, не затрагивающим установление цены <*>.

Пункт VII.-5:103 (1) Модельных правил европейского частного права определяет денежную стоимость обогащения как денежную сумму, которую лицо, предоставляющее обогащение, и лицо, получившее обогащение, определили бы в качестве его цены, действуя с действительным намерением достичь соглашения. Издержки исполнителя услуг, которые в соответствии с такой договоренностью подлежали бы возмещению получателем, должны быть включены в эту цену.

В комментариях к вышеуказанному пункту Модельных правил это рассматривается как «использование активов другой стороны«.

Как видим, европейское частное право четко указывает не только на платность пользования денежными средствами (независимо от валюты, в которой они выражены), но и на добросовестность участников гражданского оборота — подчеркивая важность достигнутого ранее соглашения и обязательность его исполнения (если недействительность не коснулась пунктов, устанавливающих цену пользования денежными средствами).

Из вышесказанного можно сделать вывод о целесообразности использования приведенного в настоящей статье подхода о платности пользования денежными средствами <*>, вне зависимости от основания (в том числе в случае неосновательного обогащения при применении последствий недействительности кредитного договора) и тем более вне зависимости от того, в какой валюте выражены эти денежные средства.

Читайте этот материал в ilex >>
*по ссылке Вы попадете в платный контент сервиса ilex