В мире продолжается дискуссия о запуске третьей формы денег, которая дополнит привычные людям наличные и безнал. Речь о цифровых валютах центральных банков. Тема заиграла новыми красками после того, как в январе в США вынесли на обсуждение проект цифрового доллара, а в России 12 банков получили право протестировать цифрой рубль. Беларусь такой активностью похвастаться пока не может. Но вопрос включен в повестку на 2022 год.
О чем речь?
Цифровая валюта центрального банка, или central bank digital currency (CBDC), — это выпущенный и обеспеченный государством цифровой аналог привычных денег (доллар, рубль, евро и другие). Но не стоит путать CBDC с безналичными платежами и криптовалютами, особенно с стейблкоинами (криптовалютам, курс которых привязан к фиатным валютам).
Главное отличие цифровых валют центробанков от «крипты» состоит в централизованной природе выпуска. То есть эмиссионным центром выступает центральный банк страны, а не частная компания или сообщество людей. В отличие от криптовалют, CBDC может быть наделена свойствами законного платежного средства.
CBDC отличается от безналичных денег тем, что является обязательством центрального банка и не связана с системой расчетных счетов банковской системы.
Предполагается, что курс CBDC будет равен курсу национальной валюты в соотношении 1:1.
Зачем CBDC государствам?
Центробанки стараются идти в ногу со временем и не отставать от новых технологий. Игнорировать процессы развития тех же криптовалют невозможно.
Вместе с тем существует мнение, что люди и компании, которые создают стейблкоины, будут контролировать слишком большие ресурсы и станут сильнее некоторых государств. Поэтому CBDC для государств — это еще и инструмент борьбы с серыми финансовыми потоками.
Когда к цифровому кошельку, участвующему в транзакциях с CBDC, привязаны персональные идентификационные данные владельца, то несанкционированный вывод цифровых денег за пределы национальной юрисдикции практически невозможен.
Национальные цифровые валюты также смогут ускорить трансграничные платежи, которые в настоящий момент требуют значительных временных ресурсов и характерны высокими издержками.
Кто уже ввел цифровые валюты?
В октябре 2020 года Багамские острова, государство Карибского бассейна и один из популярных офшоров, выпустили первую в мире CBDC под названием «песчаный доллар» (Sand Dollar), призванного дополнить национальную валюту — багамский доллар.
Власти этой страны увидели в возможности автономного проведения операций решение ряда проблема во время природных бедствий, которые на Багамах бывают часто.
Гибридный CBDC ввела и одна из наименее развитых стран мира Камбоджа. Именно отсталость страны побудила местный центробанк к разработке системы, которая бы увеличила доступ большего количества людей к финансовым услугам. К концу 2021 года 7,9 млн человек из 16,7 млн жителей Камбоджи пользовались национальной цифровой валютой Bakong.
Известно, что свою цифровую валюту осенью 2021 года запустил Центробанк Нигерии. Любой желающий вне зависимости от гражданства, может получить доступ к цифровой найре, открыв в своем смартфоне виртуальный кошелек.
Впрочем, пока ни одна крупная страна мира еще не дошла до этапа запуска собственной CBDC.
На сегодняшний момент 90 стран изучают возможности государственных цифровых валют. Проекты находятся на разных стадиях: от обсуждения с экспертным сообществом до пилотов и запуска.
Ближе всего к реальному использованию находится Китай, где цифровой юань тестируется уже больше года. e-CNY можно использовать в КНР для оплаты покупок и счетов, транспорта, государственных и частных услуг.
В январе Федеральная резервная система (ФРС) США представила для общественного обсуждения доклад о преимуществах и рисках цифрового доллара. Как говорится в отчете, его введение должно: ускорить платежи, в том числе международные, увеличив роль доллара; расширить доступность финансовых услуг (в США 5% домохозяйств не имеют счета в банке, а еще 20% используют дорогие финансовые сервисы вроде денежных переводов, обналичивания чеков и займов до зарплаты); дать доступ к цифровым средствам платежа, свободным от кредитного риска и риска ликвидности.
ФРС указывает, что риски финансовой стабильности можно снизить путем изменения дизайна CBDC: к примеру, ограничить объем цифрового доллара, доступного каждому человеку, чтобы избежать оттока средств из банков. Также дискуссионным остается вопрос — нужно ли начислять на цифровые валюты проценты.
Пока ФРС собирает предложения по CBDC до 20 мая 2022 года. Что будет дальше – непонятно. Но очевидно, что процесс внедрения цифрового доллара будет не быстрым. Американский регулятор не скрывает, что будет готов ввести цифровой доллар только в случае поддержи исполнительной власти, а именно Белого дома и Конгресса, — желательно в виде специального закона. Тем не менее введение CBDC уже выглядит «неотвратимым», считают стратеги Bank of America. Они прогнозируют введение цифрового доллара в 2025–2030 годах, пишет The Bell.
В России Центральный банк уже разработал прототип платформы цифрового рубля. Более того, регулятор сформировал пилотную группу из 12 банков для тестирования новой платежной системы. На первом этапе планируется оценить эмиссию цифрового рубля и еще ряд операций. В дальнейшем предполагается расширение круга подключенных участников и видов доступных операций.
В 2021 году Европейский центральный банк (ЕЦБ) запустил пилотный проект по созданию цифрового евро. Этап исследований продлится два года, за это время разработчики должны будут решить вопросы, касающиеся дизайна, вариантов распространения цифровой валюты, а также изучат варианты использования. В ЕЦБ подчеркнули, что цифровой евро в любом случае будет дополнять наличные деньги, а не заменять их.
А что Беларусь?
Одним из пунктов основных направлений денежно-кредитной политики Республики Беларусь на 2022 год предусмотрено исследование вопроса о создании цифровой валюты Нацбанка. Дойдет ли дело до создания хотя бы прототипа — сказать сложно. Поскольку, если исходить из дискуссии, начатой в 2021 году, то единого мнения на этот счет нет.
Например, председатель правления БСБ Банка Сергей Дубков не увидел перспектив белорусского цифрового рубля.
— Не вижу в этом бизнеса. Я могу понять, для чего создавать цифровой рубль в Российской Федерации, цифровой юань в Китае. Это население, территории, экономика. Я не знаю, для чего нужен цифровой белорусский рубль, — сказал он.
При этом банкир допустил создание некого «квазицифрового рубля сообщества ЕАЭС», либо «подспудную миграцию в российский рубль».
Относительно стоимости проекта Сергей Дубков как представитель банковского сектора высказал опасения, что расходы по созданию технической инфраструктуры в очередной раз могут быть переложены на банки, хотя уже сейчас очевидно, что новая денежная система по сути подрывает один из традиционных источников дохода банковского бизнеса — комиссии за клиентские операции.
Заместитель начальника управления исследований и стратегического развития Нацбанка Беларуси Михаил Демиденко отметил, что банкам придется «подвинуться» на рынке, поскольку цифровой рубль — более совершенная форма денег, которая позволяет реализовать продвинутые технологии. При этом поддержка цифровых денег будет стоить дешевле, чем денег обычных.
Впрочем, часть сложностей с внедрением национальной цифровой валюты связана с особенностями экономики Беларуси. В частности, имеется в виду высокая доля иностранной валюты в денежном обращении, которая помимо всего прочего выполняет сберегательную функцию.
Кандидат экономических наук Светлана Осмоловец считает, что введение цифровой валюты центрального банка не может ограничить риски перераспределения средств субъектов экономики в виртуальные активы и стейблкоины. Риски распространения криптовалют устранимы только последовательным, согласованным на международном уровне, регулированием их оборота.
Эксперт допускает, что цифровой белорусский рубль может иметь совместимую технологическую платформу с цифровым российским рублем, что предоставит дополнительные преимущества в интеграции финансовых рынков. Однако эмиссия национальной цифровой валюты должна осуществляться одновременно с мероприятиями по стабилизации темпов инфляции, снижению уровня долларизации национальной денежной системы, повышению устойчивости белорусского рубля.
