Последнее время все чаще доводится слышать словосочетание «технологический суверенитет». Изначально он вошел в обиход в России на фоне западных санкций, а потом прижился и в Беларуси. На бумаге и словах все это выглядит красиво, но в реальности требует много времени и больших денег. Эксперты считают, что с наскока добиться «технологического суверенитета» практически нереально.
О чем речь
Термин «технологический суверенитет» стали использовать в России после присоединения Крыма в 2014 году. Новое звучание он приобрел на фоне введения антироссийских санкций в 2022 году. «Технологический суверенитет» предложили использовать вместо слова «импортозамещение», которое оказалось «немножко унизительным» для России.
Что такое «технологический суверенитет» по мнению российских чиновников? Если кратко: «Это когда вам никто Apple Pay на телефоне отключить не может». Более сложная формулировка заключается в создании для разных сфер российской экономики собственных технологических решений, альтернативных существующим и доминирующим в мире, которые не должны проигрывать им по своим ключевым характеристикам. По замыслу авторов такого подхода, решение этой задачи сделает экономику страны фактически нечувствительной к любым санкциям.
Санкции оказались болезненными для России?
В ряде отраслей российские производители столкнулись с дефицитом комплектующих. Поставки из-за границы были ограничены, а замены в виде российских аналогов не оказалось.
По оценке специалистов, в России наблюдается более чем трехкратный разрыв между спросом со стороны промышленности и фактическим объемом производства микрочипов.
При этом доля российского программного обеспечения в промышленности составляет 25%.
По данным Ассоциации разработчиков и производителей электроники, в год в РФ продавалось вычислительной техники на 7,5 млрд долларов, российского производства — на сумму около 500 млн долларов. При этом вся российская вычислительная техника создавалась с использованием импортных компонентов из десятка стран Европы и Азии.
Достижим ли технологический суверенитет?
Мнения экспертов в этом вопросе расходятся. Но оптимисты и пессимисты едины в том, что достижение технологического суверенитета – процесс, который может занять длительное время. Тайвань, например, добивался статуса мирового лидера по производству микропроцессоров тридцать лет.
Для решения данной задачи нужны две основные составляющие – финансирование и кадры.
По расчетам Лиги Цифровой Экономики, для создания ERP-системы тяжелого класса и системы управления производством для автомобильного завода необходимо 5–7 лет и 15–20 млрд российских рублей в обоих случаях.
России необходимо потратить порядка 400–500 млрд российских рублей на локализацию производства микрочипов для обеспечения технологического суверенитета в этой области, подсчитали аналитики компании «Яков и Партнеры». Для дальнейшего развития отрасли потребуются дополнительные инвестиции в размере до 300 млрд рублей.
При этом эксперты отмечают, что 50% вложений должно приходиться на государственные инвестиции, поскольку на начальных этапах развития отрасль микроэлектроники не будет рентабельной. При этом сейчас власти России решают вопросы, связанные с военно-промышленным комплексом. Соответственно, другие направления временно отходят на второй план.
Помимо недостатка финансирования, оборудования и комплектующих, существует и дефицит кадров. Согласно данным исследования компании Ventra на конец сентября 2022 года, 31% российских айтишников уже переехали в другую страну или планируют релокацию в течение ближайшего года.
Впрочем, в России постепенно разговоры о «технологическом суверенитете» сводятся к созданию дружественных альянсов. Крупный российский бизнес ратует за то, чтобы Россия оставалась глобальной державой с конкурентоспособной экономикой.
— Технологический суверенитет — это не изоляция. Это сильная переговорная позиция при выстраивании альянсов с другими странами, — написал в своей колонке в РБК спецпредставитель президента РФ по вопросам технологического развития Дмитрий Песков. — У кого-то нужный нам процессор, а у нас есть нужные ему ракеты. Давайте мы ракеты поменяем на процессоры, но так, чтобы обменяться еще и R&D и чтобы функционирование одной системы в одной стране было привязано к другой системе в другой стране.
А как в Беларуси?
Власти также заявляют о технологическом суверенитете. Но, по мнению ряда экспертов, этого Беларуси достичь еще сложнее, чем России. Размер белорусского рынка слишком мал для масштабных проектов. Да и стартовые позиции не лучшие. В настоящее время Беларусь не контролирует центры создания стоимости в глобальных цепочках поставок, а прежние попытки в импортозамещении не принесли кардинальных перемен. К тому же, как говорилось выше, для создания инноваций нужны огромные инвестиции. Их могут позволить только глобальные корпорации, центры разработок которых объединяют инженеров разных национальностей. Пригласить в Беларусь зарубежных высококвалифицированных специалистов задача не из простых.
Неудивительно, что на фоне таких доводов в Беларуси рассуждают о достижении технологического суверенитета в преломлении на Евразийский экономический союз (де-факто на Россию).
— Как показала практика, построить технологический суверенитет на основе импортных технологий и комплектующих невозможно. Это может быть дешевле, да, но, как мы видим, не всегда стратегически оправдано. Учитывая эти факторы, считаю, что гораздо эффективнее и целесообразнее решать задачу достижения технологического суверенитета на уровне ЕАЭС, используя научно-технологический и производственный потенциалы наших стран, — заявил премьер-министр Беларуси Роман Головченко.
Его поддержал бывший белорусский премьер, а нынче председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Михаил Мясникович. В частности, он призвал страны ЕАЭС в первую очередь объединить усилия «для разработок собственных полупроводников и чипов, что жизненно необходимо в машиностроении, медицине, ВПК и других сферах». Что касается инвестиций, то ЕЭК разработала меры по финансированию промкооперации путем субсидирования процентной ставки по кредитам для реализации совместных проектов.
Пока же Россия открыла Беларуси кредитную линию на 105 миллиардов российских рублей для реализации проектов импортозамещения в машиностроении и микроэлектронике. В частности, заводы «Интеграл» и «Планар» ждет «серьезная модернизация, чтобы они смогли нарастить свои объемы производства микросхем и других электронных компонентов, ориентированных как на Россию, так и на белорусский рынок, а также перейти к выпуску изделий с новыми характеристиками, новыми классами точности», — подчеркнул Головченко.
Минпром Беларуси также хочет ускорить развитие станкостроения для обеспечения технологической независимости. В советское время Беларусь могла производить практически полный спектр станков. Однако затем станкостроительные заводы в Минске, Орше, Витебске, Молодечно, Гомеле, Барановичах и Пинске находились в сложном экономическом положении.
Сегодня рынок России испытывает дефицит в новых станках. Для белорусских станкостроителей открылось дополнительное окно возможностей для развития производства, роста экспорта. «Руководителям предприятий даны поручения повысить инвестиционную и инновационную активность с целью доведения уровня производства до мировых стандартов, а также значительного увеличения объемов выпуска продукции для обеспечения в полном объеме потребностей рынка Союзного государства», — напутствовал в начале 2023 года вице-премьер Петр Пархомчик.
