Белорусский бизнес сейчас адаптируется к жизни в условиях западных санкций. И хотя их влияние еще не слишком заметно, многим компаниям приходится контролировать подбор контрагентов и вести санкционный комплаенс, чтобы избежать разных сюрпризов. При этом подсанкционные субъекты не сидят сложа руки и ищут варианты обхода ограничений.

Напомним, ограничительные персональные меры в отношении Беларуси Евросоюз начал вводить с октября 2020 года в ответ на жестокое подавление мирных акций протеста. 3 июня 2021 года США возобновили ограничения в отношении 8 предприятий концерна «Белнефтехим». 24 июня, в ответ на принудительную посадку в Минске самолета Ryanair, ЕС ввел секторальные ограничения, которые затронули калийное производство, нефтяную и табачную промышленность, а также финансовый сектор белорусской экономики. Вскоре ЕС поддержали США, Великобритания и еще ряд других европейских стран.

Сегодня в санкционных списках находятся многие крупные белорусские компании: «Беларуськалий», МАЗ, БелАЗ, «Нафтан», «Белаэронавигация» «Бремино групп», «Белорусский нефтяной торговый дом», «Новая нефтяная компания», «Белшина», «Гродно Азот», «Лакокраска» и другие. Ограничения также коснулись белорусских бизнесменов Александра Шатрова, Александра Шакутина, Алексея Олексина, Николая Воробья, Александра Зайцева и российского миллиардера Михаила Гуцериева.

Важно отметить, что санкции в первую очередь должны соблюдать резиденты страны, которая их ввела. Страна, вводя санкции, запрещает и ограничивает своим компаниям, гражданам или на своей территории определенные операции с подсанкционными лицами под угрозой применения административной или уголовной ответственности. К примеру, в Германии за нарушение санкционного режима предусмотрена административная ответственность в виде штрафа до 500 000 евро и уголовная ответственность до 10 лет лишения свободы. В Великобритании за нарушение санкционного режима применяется штраф либо до 50% от хозяйственной операции, либо до 1 млн. фунтов стерлингов, в зависимости от того, что больше.

Как санкции работают на практике?

Юристы компании REVERA приводят несколько примеров распространения санкций на бизнес.

Белорусская компания осуществляла предоплату за поставку продукции на расчетный счет европейской компании в банке ЕС, однако позже выяснилось, что 50% доли этой компании контролируется оффшором, принадлежащим подсанкционному лицу. В связи с этим банк ЕС принял денежные средства на счет, но «заморозил» их.

Или другой случай. Белорусская компания осуществляла перевод с расчетного счета в белорусском банке на расчетный счет компании, связанной с подсанкционным лицом, в китайском банке. Однако при переводе использовался корреспондентский счет в банке ЕС (или США). В итоге деньги были «заморожены». Даже если платеж производится без участия банков стран, которые ввели санкции – перевод денежных средств может быть заблокирован при его прохождении через корреспондентские счета банков стран, которые ввели санкции, подчеркивают юристы.

Санкции ограничивают возможность реализации инвестиционных проектов в Беларуси подсанкционными структурами. Допустим, сторонняя белорусская компания заказывает в ЕС поставку оборудования для этого проекта, однако европейская компания, установив, для какого проекта планируется поставка, отказывается поставлять товар (оказывать услуги, работы и иное). Дело в том, что санкции запрещают любую возможность попадания товаров во владение подсанкционных лиц, в том числе, через посредников, которые никак не связаны с подсанкционными лицами. В связи с этим, компания ЕС или США не может продать товар белорусской (российской, украинской, китайской или иной) компании для последующей передачи компании, прямо или косвенно подконтрольной подсанкционному лицу.

Юристы также отмечают, что санкционное регулирование в США существенно отличается от европейского. Американские санкции имеют более широкую сферу действия, что, фактически, делает их экстерриториальными. Вот такой может быть случай. Компания, зарегистрированная в США, является участником иностранной компании или имеет иностранное подразделение, к примеру, в Беларуси. Американская компания может не контролировать, с кем работают их иностранные подразделения, и как они используют переданные им товары, программное обеспечение и т.д. При этом санкции США обязаны соблюдать не только резиденты США, но также их иностранные подразделения, филиалы, в том числе находящиеся на территории Беларуси.

Говорят, возникли сложности с исполнением действующих контрактов?

После введения санкций контрагенты из ЕС и США продолжают требовать от подсанкционных компаний исполнить свои обязательства, в том числе, в судебном порядке. С другой стороны, контрагенты из ЕС и США отказываются исполнять свои обязательства перед подсанкционной компанией, ссылаясь на введенные санкции.

По словам юристов REVERA, одним из механизмов управления санкционными рисками является включение в контракт специальных оговорок. Такие оговорки могут являться частью условий о форс-мажоре, либо отдельной главой в договоре или приложением к нему. Оговорки применяются как компаниями, которые могут попасть под санкционный режим или аффилированы с подсанкционным лицом, так и компаниями, которые работают с ними.

При этом эксперты отмечают, что в настоящее время неизвестно о существовании в Беларуси судебной (арбитражной) практики в отношении (анти)санкционных оговорок. В других странах (в т.ч. в Великобритании и России) такие оговорки активно используются в договорах, и есть судебная практика, подтверждающая их юридическую силу.

Как реагирует белорусский бизнес?

Как только появилась информация о санкциях, бизнесмены стали переоформлять доли в компаниях на родственников или своих менеджеров.

А Шакутин и Шатров обратились в суд Евросоюза с исками об отмене санкций, веденных Советом ЕС. Однако рассмотрение таких дел может продлиться не менее двух лет. Поэтому бизнесмены пытаются адаптироваться к новым реалиям.

Наиболее стандартные пути обхода санкций — создание промежуточных структур, сокрытие конечного бенефициара, изменение страны происхождения товара, сокрытие конечного потребителя, перечисляют юристы REVERA в комментарии для ilex.

Если доля в компании передана родственнику, который до этого никогда бизнесом не занимался и явно зависит от своего подсанкционного родственника, то санкции все равно будут применяться к компании. Естественно, санкционные режимы ограничивают возможности для обхода санкций и прямо запрещают участие своих резидентов в их обходе, подчеркивают юристы.

Легко ли будет обойти санкции?

На самом деле, полагают эксперты, санкции еще по-настоящему не стали действовать.  Прочувствовать их эффект можно будет не ранее 2022 года, когда ряд контрактов будут доисполнены. Однако экономист BEROC Лев Львовский считает, что многое будет зависеть от того, насколько серьезны мотивы тех, кто вводит санкции, и тех, кто готов помочь их обойти.

— Если санкции вводятся формально, естественно такие ограничения легко обойти. Можно переписать активы на другого человека и работать через несколько фирм-прокладок. Но это в большей степени касается персональных ограничений, — отмечает Львовский в интервью ilex. — Другое дело — секторальные санкции, их обойти сложнее, там подпадает под ограничения вся отрасль, вся продукция. К тому же «Беларуськалий» или «Нафтан» никуда не перенесешь, они привязаны к конкретному месту. Допускаю, что белорусские удобрения можно будет продать через посредников-трейдеров и под видом, например, российских удобрений. Но опять же это все можно отследить. Другое дело, что посредники захотят получить свою премию за риск. То есть Беларуси придется делиться частью прибыли.

По словам эксперта, насколько легко можно будет обходить санкции будет зависеть от того, кто захочет помочь Беларуси. Первой на ум приходит Россия.

— Но, во-первых, компании России сами пострадали уже от ряда санкций. Захотят ли они еще рисковать из-за Беларуси — большой вопрос, — отмечает Львовский. — Надо сказать, что крупный российский бизнес к Крыму близко не подходит, несмотря на наличие политической воли развивать этот полуостров. Наверняка какие-то схемы будет задействованы. В качестве примера можно привести историю с поставками российской нефти. «Транснефть» сообщает, что крупные нефтяные компании РФ не поставляют нефть на «Нафтан», но тем не менее завод функционирует.

Кроме прямых санкций есть косвенные — когда западные поставщики и партнеры не хотят глубоко вникать в суть ограничений. И это самая большая неприятность для всего легального белорусского бизнеса, который никак не связан с санкциями.

— Надо понимать, что бОльшая часть бизнеса на Западе ведется малыми и средними компаниями. У них в штате нет юристов, которые бы обращали внимание на нюансы, выискивали лазейки в секторальных ограничениях. А если белорусский рынок не является для них ключевым, то людям вообще может лениво такими вещами заниматься, — считает Лев Львовский. — Они начинают с большим подозрением относиться ко всем белорусским контрагентам. Поэтому сейчас не редкость, что у нетоксичного белорусского бизнеса возникают проблемы с зарубежными платежами — европейские банки их не пропускают или задерживают до выяснения обстоятельств.