Белорусская экономика, едва успев адаптироваться к коронакризису, оказалась под воздействием беспрецедентного санкционного пресса. Несмотря на то что у двух кризисов есть определенные сходства, последствия от нынешнего внешнего шока могут быть куда более серьезными. Но дальнейшие сценарии развития зависят от ряда факторов, многие из которых остаются неопределенными.

Чем ковидный кризис отличается от санкционного?

Новый кризис будет в некоторых отношениях сходным с более-менее завершившимся коронакризисом, а в чем-то будет от него существенно отличаться, считают эксперты российский Высшей школы экономики (ВШЭ). «Фундаментальное сходство» обоих кризисов состоит в том, что они вызваны шоками неэкономической природы — пандемией и западными санкциями. Но в случае коронакризиса и в 2022 году рост инфляции начался с ажиотажного спроса на потребительском рынке.

Еще одна черта, которая характерна для начальной фазы обоих кризисов, — резкое снижение предложения товаров и услуг. В случае санкционного кризиса это падение объема международных перевозок и выездного туризма (так же, как было в пандемию), а также сокращение предложения импортируемых товаров.

Кроме того, и в 2020 году, и 2022 году экономика сталкивается с «эффектами дезорганизации», отмечают эксперты ВШЭ. Речь идет о дополнительных издержках предприятий для того, чтобы поддерживать сложившиеся бизнес-процессы, будь то замещение уехавших сотрудников или поиск новых поставщиков.

Несмотря на то что оба кризиса на начальных стадиях сопровождались девальвацией национальных валют, нынешняя ситуация и двухлетней давности существенно различаются, указывают аналитики. Если в коронакризис российский и за ним белорусский рубль падали из-за резкого ухудшения условий для внешней торговли, то в начале этого года — при благоприятной рыночной конъюнктуре, исключительно на «ажиотаже и неопределенности, вызванной резким изменением ситуации». Быстрое восстановление курса «дает надежду на торможение роста потребительских цен», отмечают экономисты.

Другим будет и состав отраслей-бенефициаров, и тех, кто пострадает сильнее других. Сейчас основной удар примут те сектора, на которые нацелены санкции (финансовая, добывающая и другие сферы). При этом сектор платных услуг населению, который пострадал сильнее всех в пандемию, сейчас окажется не в худшем положении. Главным выгодоприобретателем кризиса с точки зрения роста спроса и цен может стать военно-промышленный комплекс и IT, который вовлекут в импортозамещение. Состав этих групп секторов (пострадавших и бенефициаров) будет определяться и мерами поддержки со стороны государства.

Еще одним важным различием между кризисами будет то, что теперь экономика России частично изолирована, а это скажется на потоках капитала, структуре и объемах экспорта и импорта.

Белорусский экономист Дмитрий Крук считает, что результаты первого квартала демонстрируют, что сжатие экономики Беларуси остается достаточно умеренным (в январе–марте ВВП Беларуси сократился на 0,4%). Но квартальные темпы прироста ВВП являются отрицательными уже третий квартал подряд, поэтому, можно сказать, говорит Крук, «началось  погружение в рецессию». Тем более, что инфляция демонстрирует рекордные значения с 2011 года. В целом динамика макроэкономических показателей теперь напоминает то, что происходило в начале ковидной рецессии, но есть и отличия.

— В ковидную рецессию основной минус был связан с внутренним спросом, а затем экономику вытянуло увеличение чистого экспорта, — то, что мы называли «внешнеторговым чудом». Сейчас экспорт пошел вниз, «внешнеторговое чудо» постепенно исчерпывается и пока экономика поддерживается на плаву внутренним спросом, — отметил эксперт проекта BEROC.

Столкнувшись с внешними шоками, правительство и бизнес попытались локализовать их, в том числе за счет перестройки логистики и производственных цепочек. По мнению Дмитрия Крука, эти меры оказались отчасти успешными, что и позволило ограничить масштаб этих шоков.

Что сейчас с экспортом?

Белорусские предприятия пытаются найти альтернативные каналы поставок продукции и рынки сбыта. Вот несколько примеров того, какая работа ведется и что имеется на выходе.

Белорусский металлургический завод сейчас работает в целом устойчиво, в том числе «благодаря оказанной в прошлом году существенной поддержке государства». Правда, санкционный пресс на БМЗ достаточно серьезный, признал премьер-министр Роман Головченко.

Поиск новых покупателей был начат в марте сразу после решения об эмбарго на белорусскую металлопродукцию со стороны Евросоюза. В один момент провести диверсификацию оказалось сложно, поскольку европейский рынок был высокомаржинальным для БМЗ.

Жлобинский завод планирует завершить переориентацию части поставок к маю–июню. Это позволит предприятию полностью загрузить производства арматуры, катанки и конструкционного проката, сообщил гендиректор БМЗ Дмитрий Корчик. По его словам, ряд контрактов уже заключены, идут пробные поставки в Россию и другие страны СНГ, ведется продвижение продукции на рынки страны Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии.

Источник — https://ru.freepik.com/

Параллельно на БМЗ занимаются поиском рынков сбыта и других высокомаржинальных продуктов – труб и  металлокорда. «Там действительно очень серьезная необходима работа, потому что требования потребителей очень высокие», — сказал Корчик.

Белорусским аграриям спутало планы закрытие доступа в порт Одессы. Через эту гавань импортировалось сырье и комплектующие в Беларусь, а белорусская мясо-молочная продукция отгружалась в Китай. Министр сельского хозяйства и продовольствия Беларуси Игорь Брыло заверил, что «вопреки всему нашли самый короткий путь поставок», и сейчас проблем с логистикой у белорусских предприятий нет.

— Мы где-то за три–четыре недели переформатировались. У нас сейчас разные направления: частично наша продукция идет через Новороссийск, Санкт-Петербург, но основные доли поставок в третьи страны, и больше всего в Китай, идут через Владивосток. Продукция идет железнодорожным путем порядка недели, потом идет перегрузка в порту, пять–шесть дней — и продукция в КНР, — сказал Брыло телеканалу «Мир».

Еще один крупный экспортер «Беларуськалий», потеряв выходы к портам Литвы и Украины, также вынужден перестраивать логистику. В частности, с декабря 2021 года ведётся работа по отправке калийных удобрений контейнерными поездами в Китай. Для этих целей «Беларуськалий» увеличил мощности по фасовке удобрений в биг-бэги (мягкие контейнеры из полипропиленовой ткани) вместимостью 500 и 1000 кг. Другое дело, что железнодорожные поставки традиционно дороже морских. Но, как полагают эксперты, высокие цены на калий на мировых рынках пока позволяют нести дополнительные издержки. Сейчас также прорабатываются варианты транспортировки удобрений в контейнерах в Индию через порт Астрахани и МТК «Север-Юг» (по территорию России и Ирана). Пока же индийские компании были вынуждены искать замену белорусским удобрениям в Канаде, Израиле и Иордании.

По оценке компании Nutrien, из-за санкций экспорт калия из Беларуси и России в первом квартале сократился на 20% в сравнении с аналогичным периодом 2021 года.

Какие прогнозы?

По мнению экспертов, будущее самих предприятий в частности и белорусской экономики в целом будет зависеть, как пройдет диверсификация и какие финансовые результаты принесет.

Аналитики международного рейтингового агентства Fitch ожидают, что экономика Беларуси сократится на 5% в 2022 году и на 1,2% в 2023 году.

Западные санкции и тесные связи экономики Беларуси с экономикой России (которой Fitch прогнозирует сокращение на 8% в этом году) создавали неблагоприятный фон для экономической активности.

«Запланированная переориентация торговли на Азию потребует времени, а проблемы с цепочками поставок очевидны, поскольку западные компании уходят с белорусского рынка», — считают аналитики.

Негативное влияние на белорусскую экономику также окажет релокация части персонала, учитывая, что она особенно затрагивает перспективный ИТ-сектор.

«Санкции приведут к сокращению объемов экспорта и увеличению транспортных расходов, в то время как миграция, как ожидается, ударит по доходам от ИТ-услуг», — предполагает агентство и отмечает, что перспективы привлечения иностранных инвестиций также «выглядят мрачно». Поэтому трудно определить среднесрочные факторы роста экономики Беларуси.

Кроме того, белорусские потребители пострадают от инфляции, которая по оценке агентства в 2022 году составит 23%.

Дмитрий Крук представил несколько вероятных сценариев для экономики Беларуси, поскольку  «базового сценария пока не выработалось, экономика подвисла в этапе оценки первичных последствий».

Спад белорусского ВВП в 2022 году на уровне около 5% с последующим восстановлением возможен лишь в случае снятия санкций с Беларуси. Второй сценарий предусматривает сокращение экономики на 10–12%, локальные ценовые и финансовые кризисы, а затем стагнацию.

Третий сценарий включает действия правительства, направленные на сдерживание экономического падения. Он предполагает сокращение ВВП на 4–5% в год. При этом высока вероятность срыва в инфляционно-девальвационную спираль.

Может также случиться  финансовый кризис по аналогии с 2011 годом.

Еще один сценарий Крук назвал «камнем на дно»: падение выпуска на 20%, высокая инфляция, полномасштабный финансовый кризис. При этом экономист отметил, что даже самое большое падение ВВП означает «отнюдь не возврат в 90-е», а сокращение экономики до уровня 2007–2008 годов.

Реализация того или иного сценария зависит во многом от быстроты адаптации Беларуси к санкциям, в первую очередь поставок калийных удобрений и нефтепродуктов, масштаба спада экономики России, а также экономической политики белорусских властей.