Говори так, чтобы тебя нельзя было не понять.
Квинтилиан, римский учитель красноречия

 Умение говорить – обязанность юриста. Чтобы в нем совершенствоваться, требуется время и усилия. 

Нужно ли ораторское искусство в суде?

В середине XIX века английский адвокат Рихард Гаррис, автор «Школы адвокатуры» – лучшего учебника по адвокатуре, писал: «Искусство речи, по моему глубокому убеждению, далеко не пользуется у нас должным вниманием, и в последние годы создалось какое-то нелепое обыкновение смотреть на него, как на нечто второстепенное в судебной деятельности. Но факты остаются фактами, и в большинстве случаев лучший оратор бывает и лучшим адвокатом, т.е. ведет дела с большим успехом».

В то же время Гаррис отмечал: «Я не стал бы говорить больше о вреде громких фраз, если бы это не было одной из обычных и худших ошибок молодых адвокатов. Всякому, конечно, приятно бывает проветрить перед публикой свой ораторский талант, но в этом, как и в проветривании других вещей, есть и нехорошая сторона: делаются заметными прорехи. Вообще говоря, чем меньше слов, тем лучше речь… Бедность языка – одно, тщательный подбор слов – другое, и величайшая бедность языка может совмещаться с величайшей напыщенностью слога. Приходится часто слышать адвокатов, которые говорят не менее получаса, не высказав ни единой мысли: они напоминают те мутные ручьи, которые после наводнения растекаются по всем направлениям, не находя ни входа, ни выхода…» 

Писать ли перед выступлением свою речь?

В Древней Греции речь писали заранее. Как правило, составляли ее юристы, а произносили их клиенты. Интересный случай описывает Плутарх. Для одного афинянина оратор Лисий написал защитительную речь. Клиенту она понравилась, но через несколько дней он заявил: «Когда я читал ее первый раз, был в восхищении. При повторном прочтении она понравилась мне чуть меньше, на третий раз – еще меньше, а сейчас вообще не нравится. Напишите мне новую». Лисий в ответ напомнил, что люди в зале услышат речь только один раз.

В Древнем Риме ораторы, в том числе великий Цицерон, тоже обычно готовились к выступлению заранее. С течением времени мало что изменилось. Известнейший дореволюционный теоретик и практик судебного красноречия П. Сергеич (П.С. Пороховщиков) в «Искусстве речи на суде» предостерегал: «Знайте, читатель, что, не исписав нескольких сажен или аршин бумаги, вы не скажете сильной речи по сложному делу. Если только вы не гений, примите это за аксиому и готовьтесь к речи с пером в руке. Остерегайтесь импровизации. Отдавшись вдохновению, вы можете упустить существенное и даже важнейшее».

С этим автором были согласны и наш соотечественник В.Д. Спасович, и не менее известный и талантливый С.А. Андреевский.

Может ли речь быть спонтанной?

А.Ф. Кони, который сам никогда не писал свои речи, утверждал противоположное. Он советовал молодым адвокатам: «Не пишите речей заранее, не тратьте времени, не полагайтесь на помощь этих сочиненных в тиши кабинетов строк… а изучайте внимательно материал… и затем следуйте совету Фауста: «Говори с убеждением, слова и влияние на слушателей придут сами собою!»»

В этом Кони поддерживал блестящий оратор присяжный поверенный Н.П. Карабчевский: «Подогретое блюдо вряд ли произведет то впечатление, которое может быть достигнуто живой, рождающейся прямо на глазах у слушателей речью».

Правда, критики находили, что в красноречии Карабчевского было больше голоса, чем слов, считали, что сила пафоса вредила ясности стиля. Будучи напечатанными, его речи зачастую казались нелогичными, изобилующими повторами. Их оппоненты возражали, что чтение речей Карабчевкого так же мало давало представления о его таланте, как партитура Мефистофеля из «Фауста» – о таланте Шаляпина, мол, «кто слышал, тот никогда не забудет; кто не слышал – никогда себе не представит».

Французский адвокат XIX века Герман де Бетс указывал, что цель речей не в том, чтобы заставить судью сказать: «Такой-то хорошо говорил». Нужно, чтобы судья сказал: «Такой-то прав». Де Бетс утверждал: «…чтобы речь была хорошей, она должна быть живой, активной, иначе говоря – экспромтной. Никогда не пишите своих речей. Между речью, написанной заранее и произнесенной устно, существует глубокая пропасть… Изучайте дело, углубляйтесь в него как можно больше; работайте всегда анализом… Знайте процесс со всеми возможными исходами его… А потом пишите. Только не речь! Не план речи!.. Нет!.. Записать надо строгий аналитический разбор дела, разбор для себя; надо довести до совершенной точности и закрепить ваше понимание процесса… В этой записке у вас будут собраны все доводы, имеющие объективное значение в процессе; не заносите туда ораторских доводов, т.е. ложных аргументов, которые могут производить впечатление, но в строго логическом смысле силы не имеют».

Об одном из французских адвокатов де Бетс рассказывал, что тот готовил восемь речей, а произносил девятую. И эта последняя речь была самой прекрасной.

Знаменитый адвокат Российской империи А.Я. Пассовер задолго до произнесения речи подробно, до мельчайших деталей ее обдумывал, считая это лучшим приемом для упражнения ораторской памяти, чем простое записывание и затем механическое воспроизведение.

Не записывал свои речи целиком и Ф.Н. Плевако. Он создавал их, как сам говорил, «оазисами». Но иногда фиксировал после суда по просьбе репортеров или близких друзей. «Судебное следствие иногда переворачивает все вверх дном, – объяснял Плевако Льву Толстому. – Да и противно повторять заученное. По крайней мере мне это не дается».

Судебный оратор князь А.И. Урусов тоже речь не писал, но на особых таблицах размещал концентрическими кругами улики и доказательства.

Выходец из Западной Беларуси Л.И. Петражицкий, правовед, социолог, философ, один из основателей психологической школы права, не был оратором, но ввел термин «мышление вслух». Оратор рассуждает вслух, ставит вопросы, сопоставляет факты, точки зрения, полемизирует с оппонентами – воображаемыми или действительными. Слушатели следят за его рассуждениями и включаются в процесс творческого восприятия. В результате интеллектуального сопереживания происходит совместная мыслительная работа оратора и слушателей. Но этот процесс тоже невозможен без серьезной предварительной работы.

Так стоит записывать свою речь или не стоит? На этот вопрос каждый юрист отвечает сам, исходя из своих способностей, таланта, уровня подготовки. Одно несомненно – главное, чтобы в результате он добивался поставленных целей.