При обнаружении оснований для признания недействительной госрегистрации коммерческой организации органы КГК, прокуратуры, внутренних дел, государственной безопасности, налоговые и иные уполномоченные органы в пределах своей компетенции обращаются в суд, рассматривающий экономические дела с иском о признании госрегистрации коммерческой организации недействительной и взыскании с коммерческой организации доходов в местный бюджет и иском о ликвидации коммерческой организации <*>.

Переходя к рассмотрению первой части указанного предмета иска, то есть признанию госрегистрации недействительной, необходимо отметить, что данная часть предмета иска направлена на устранение правовых последствий, которые порождены госрегистрацией коммерческой организации, причем указанные последствия устраняются уже с момента госрегистрации. Иными словами, если удовлетворяется требование о признании недействительной госрегистрации коммерческой организации, то такая организация считается несуществующей уже с момента ее госрегистрации.

Таким образом, все сделки, а также иные юридически значимые действия, которые совершены коммерческой организацией с момента ее создания (госрегистрации), признаются несуществующими. То есть их просто нет, так как «юридическая пустота»
(а именно таковой и будет является коммерческая организация, если будет признана недействительной ее госрегистрация) не может совершать никаких юридически значимых действий.

В связи с этим возникает вопрос, что делать контрагентам коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной? Ведь если они совершали сделки с «юридической пустотой», то таких сделок нет не только для коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, но и для ее контрагентов. Но ведь последние лица получили по указанным сделкам товары, работы, услуги, охраняемую информацию, результаты интеллектуальной деятельности, денежные средства и т.д. А какова их судьба? Законодатель не отвечает на этот вопрос. При этом, надо отметить, что законодатель никак дополнительно не регулирует «судьбу» сделок и иных юридически значимых действий коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной.

Применительно же к проблеме, связанной со сделками, совершенными коммерческой организацией, чья госрегистрация признана недействительной, необходимо отметить, что, несмотря на то, что при правоприменении все сделки указанных организаций, как правило, не подвергаются пересмотру, необходимо точно определить, какова «судьба» таких сделок с точки зрения права.

По нашему мнению, применительно к указанным сделкам возможно два подхода.

Первый подход

Деятельность созданного юридического лица, в том числе в результате реорганизации в форме выделения разделения или слияния, госрегистрация которого признана недействительной, является незаконной и запрещается. Доходы, полученные от такой деятельности, взыскиваются в судебном порядке в местные бюджеты за весь период осуществления соответствующим юридическим лицом своей деятельности <*>.

Исходя из указанного законодательного положения, можно сделать единственный вывод, что вся деятельность коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, является незаконной и запрещенной уже с момента госрегистрации, а раз так, то и все сделки такой коммерческой организации являются незаконными и запрещенными.

ГК в отношении запрещенных сделок установлено достаточно жесткое и однозначно понимаемое правило: сделки, заключение которых запрещено законодательством, считаются ничтожными. При этом в качестве последствий ничтожности указанных сделок предусмотрено, что при наличии умысла у обеих сторон такой сделки — в случае исполнения сделки обеими сторонами в доход Республики Беларусь взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Республики Беларусь все полученное ею и все причитающееся с нее первой стороне (в возмещение полученного). При наличии умысла лишь у одной стороны такой сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено другой стороне, а полученное последней либо причитающееся ей возмещение исполненного взыскивается в доход Республики Беларусь <*>.

Из указанного однозначно видно, что при применении последствий ничтожности сделки в соответствии со ст. 170 ГК речь идет о гражданско-правовой конфискации, а не о гражданско-правовой реституции, то есть не о возврате сторон в первоначальное положение, а о передаче полученного в доход Республики Беларусь.

Следует отметить, что при установлении факта ничтожности сделки по основанию, предусмотренному в  ст. 169 ГК, то есть в связи с ничтожностью сделки, не соответствующей законодательству, в качестве общего правила применяется именно гражданско-правовая реституция. То есть обязанность каждой из сторон возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) — возместить его стоимость в деньгах <*>.

Однако, исходя из приведенных законодательных подходов, реализованных в   ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования, установить факт ничтожности сделки по основанию, предусмотренному в ст. 169 ГК, все-таки не представляется возможным, так как законодатель напрямую говорит о запрете деятельности, а раз так, то с точки зрения права и о запрете оформляющих такую деятельность сделок.

Если же ничтожность всех сделок, совершенных коммерческой организацией, чья госрегистрация признана недействительной, устанавливается по основанию, предусмотренному в  ч. 1 ст. 170 ГК, то необходимо точно понимать последствия такой ничтожности для данной коммерческой организации и для ее контрагентов.

Безусловно, речь идет о гражданско-правовой конфискации. Последнее вытекает не только из толкования понятия умысла у такой организации при совершении соответствующих сделок, но и из прямого указания в ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования о том, что доход коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, взыскивается в местный бюджет по решению суда. Хотя, действительно, если при госрегистрации коммерческой организации были представлены заведомо ложные сведения и именно на основе их была осуществлена госрегистрация, то, конечно же, стоит признать умысел на совершение запрещенных законодательством сделок, так как такие сделки ни при каких условиях не были бы совершены, если бы не умышленное представление заведомо ложных сведений.

Однако последнее обстоятельство наряду с тем, что оно позволяет истолковать понятие «умысел на совершение запрещенной сделки», также порождает правовую коллизию. Коллизия связана с тем, что если в  ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования речь идет о взыскании доходов соответствующей коммерческой организации в местный бюджет, то в  ст. 170 ГК речь идет о том, что все полученное по незаконной (запрещенной) сделке взыскивается в доход Республики Беларусь.

При этом, если еще взыскание «дохода в местный бюджет» и взыскание «в доход Республики Беларусь» можно было бы попробовать как-то и «примерить», то есть признать, что «в доход Республики Беларусь» — это правовая категория, которая может пониматься широко, а раз так, то речь может идти не только о бюджете Республики Беларусь, но и о местных бюджетах (хотя напрямую «желаемая нами корреляция» все-таки не наблюдается, так как в гражданском праве применительно к участникам имущественного оборота Республика Беларусь и ее административно-территориальные единицы не рассматриваются в качестве единого субъекта, а представляют собой разные субъекты), то, в отношении того обстоятельства, что  ст. 170 ГК требует взыскания в доход Республики Беларусь всего полученного по ничтожным сделкам (например, суммы выручки), а  ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования указывает на взыскание в судебном порядке в местные бюджеты исключительно незаконно полученного дохода <*>.

Иными словами, в рассматриваемой ситуации в качестве последствий незаконности сделок необходимо применять либо положения  ст. 170 ГК, либо нормы  ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования, и одновременное их применение невозможно.

При этом нельзя не отметить, что в  ч. 1 ст. 170 ГК в отличие от положений ст. 169 ГК не предусматривается диспозитивность, то есть не указывается на то, что законодательным актом могут устанавливаться иные последствия в связи с совершением запрещенной сделки.

Таким образом, применительно к последствиям в отношении коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, мы отмечаем противоречия между нормами  ст. 170 ГК и ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования.

Указанный конфликт исходя из положений  ч. 3 ст. 137 Конституции и ч. 3 ст. 10 Закона о нормативных правовых актах решается в пользу Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования.

Таким образом, признавая ничтожность всех сделок коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной именно в связи с тем, что данные сделки могут оцениваться как запрещенные сделки, в качестве правовых последствий указанной ничтожности мы констатируем не изъятие в доход Республики Беларусь всего полученного соответствующей коммерческой организацией по таким сделкам, а исключительно взыскание в местные бюджеты дохода в связи с такими сделками.

Что же касается последствий ничтожности соответствующих сделок применительно к контрагентам коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, то по данному поводу необходимо еще раз подчеркнуть то обстоятельство, что Положение о государственной регистрации субъектов хозяйствования никак их не регламентирует.

А раз так, то мы считаем, что при реализации именно первого из подходов руководствоваться необходимо исключительно положениями ст. 170 ГК.

Применительно же к данным положениям законодатель указывает на абсолютно разные последствия в отношении лица виновного (при наличии умысла) в совершении соответствующей запрещенной сделки и применительно к стороне сделки, не виновной в ее совершении.

При этом, если коммерческую организацию, чья госрегистрация признана недействительной, нельзя признать невиновной в совершении запрещенной сделки, то относительно ее контрагента, скорее всего, должна присутствовать именно презумпция его невиновности.

А именно, если нет никаких оснований считать, что контрагент причастен к представлению заведомо ложных сведений для госрегистрации коммерческой организации, то, следовательно, с его стороны не было умысла на совершение запрещенной сделки.

Правда, если коммерческая организация, чья госрегистрация признана недействительной, совершила сделку со своим учредителем (участником, собственником имущества) и именно данное лицо (или его руководитель) подписало заявление о госрегистрации, содержащее заведомо ложные сведения, то, скорее всего, необходимо признать наличие умысла на совершение запрещенной сделки не только у данной коммерческой организации, но и у ее контрагента.

В последнем случае в отношении контрагента коммерческой организации также должна применяться гражданско-правовая конфискация.

Однако по общему правилу, то есть в отношении большинства контрагентов коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, речь необходимо вести не о гражданско-правовой конфискации, а о гражданско-правовой реституции.

Иными словами, при наличии умысла лишь у одной из сторон запрещенной сделки все полученное ею по сделке должно быть возвращено второй стороне, со второй же стороны все полученное либо причитающееся ей в возмещение исполненного должно быть взыскано в доход Республики Беларусь <*>.

Таким образом, если экстраполировать данные положения на интересующие нас отношения, то получается, что контрагент коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, должен получить от такой коммерческой организации все переданное ей и все полученное должен отдать в доход Республики Беларусь.

Понятно, что если речь идет о признании недействительной госрегистрации коммерческой организации через несколько лет, то реализовать указанное на практике будет невозможно в связи с тем, что, например, контрагент данной коммерческой организации потребил полученные товары в своем производстве, кроме того, ему могли быть оказаны услуги, выполнены работы и т.д.

В связи с этим законодательством предусмотрено, что вместо передачи полученного по сделке необходимо возместить лишь его стоимость в деньгах <*>. Таким образом, с контрагента коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, можно будет получить в доход Республики Беларусь стоимость всего полученного таким контрагентом от указанной коммерческой организации.

Но в связи с рассматриваемыми отношениями возникнет проблема, связанная с получением уже непосредственно контрагентом коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, всего полученного такой коммерческой организацией от контрагента или при невозможности получения подобного опять же возмещения ему стоимости полученного в деньгах.

Относительно последнего, скорее всего, контрагент коммерческой организации будет иметь большие затруднения в связи с получением от коммерческой организации переданного ей имущества или возмещения стоимости полученного в деньгах, так как при признании недействительной госрегистрации коммерческой организации прежде всего будет взыскан в местные бюджеты полученный такой коммерческой организацией доход.

А, кроме того, в отношении соответствующей коммерческой организации будет возбуждена процедура ликвидации и, следовательно, соответствующий контрагент данной коммерческой организации сможет получить свое удовлетворение лишь в рамках последней очереди кредиторов. А раз так, то фактически — никогда.

Исходя из изложенного, можно предположить, что если применять предусмотренный в законодательстве механизм ничтожности запрещенной сделки в рамках рассматриваемых отношений, то все многочисленные контрагенты коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, могли бы остаться ни с чем, что, безусловно, дестабилизировало бы имущественный оборот, если бы рассматриваемый механизм действительно применялся.

В связи с этим можно сделать следующие выводы:
— либо необходимо изменить законодательный подход о признании недействительной госрегистрации коммерческой организации именно с момента признания недействительной такой госрегистрации, а не с момента самой госрегистрации. Это позволит сохранять действительными сделки такой коммерческой организации до момента признания судом недействительной ее госрегистрации;
— либо необходимо уточнить положения законодательства о запрещенной деятельности коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной путем отказа от оценки такой деятельности как запрещенной деятельности;
— либо, возможно, необходимо признать действительным не первый, обозначенный нами подход, а второй.

Второй подход

В рамках второго подхода сделки, совершенные коммерческой организацией, чья госрегистрация признана недействительной, можно определить не как ничтожные сделки, а как незаключенные сделки.

В основу указанного подхода можно положить то обстоятельство, что «правовая пустота» не может порождать юридически значимых последствий, то есть совершать юридически значимые действия.

Иными словами, если госрегистрация коммерческой организации признана недействительной с момента такой госрегистрации, то уже с указанного момента (с самого начала) нет того субъекта, который совершал сделки. А раз субъекта нет, то нет стороны сделки, так как для совершения сделки обязательно необходимо наличие субъекта, ее совершающего.

Именно поэтому, как указано выше, «правовая пустота» может порождать исключительно «правовую пустоту», а не совершать сделки.

Законодательным подтверждением указанного второго подхода могут служить следующие обстоятельства.

1. Правовая конструкция ст. 170 ГК не вписывается в структуру ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования как в части взыскания с коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, всей выручки, а не лишь исключительно дохода, так и в части того, что соответствующие суммы взыскиваются в доход Республики Беларусь, а не в доход местного бюджета <*>.

Таким образом, можно признать, что правовая конструкция ст. 170 ГК Республики Беларусь не применима в рамках описываемых отношений, и в данном случае речь идет об особом законодательном подходе. А раз так, то можно говорить, что указанный особый законодательный подход не имеет ничего общего с правовой конструкцией «установление факта ничтожности запрещенной сделки» и может оцениваться через призму другой правовой конструкции.

При этом в качестве такой другой правовой конструкции по основаниям, показанным нами ранее, наиболее подходит именно правовая конструкция «незаключенность сделки».

2. Нормы ч. 3 п. 26 Положения о госрегистрации субъектов хозяйствования о незаконности и запрещенности деятельности юридического лица, чья госрегистрация признана недействительной, мы истолковали как запрещенность сделок, совершенных в рамках осуществления указанной деятельности.

Однако для наличия запрещенной сделки необходимо прямое (буквальное) положение законодательства о том, что соответствующая сделка запрещена. В данном случае законодатель ничего не говорит о запрещенности непосредственно самих сделок коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, а указывает лишь на запрещенность деятельности.

В связи с этим можно пробовать утверждать, что интересующие нас сделки данной коммерческой организации не являются запрещенными сделками в смысле ст. 170 ГК.

Однако приведенный второй аргумент не очень надежен, так как если законодатель признает запрещенной соответствующую деятельность, то, таким образом, он, скорее всего, признает запрещенными и сделки, совершаемые в процессе осуществления такой деятельности.

Но первый из аргументов представляется достаточно надежным, то есть как минимум имеющим право быть озвученным, а при определенных условиях — и использованным.

3. В качестве еще одного аргумента в поддержку второго подхода является не основанный на законодательстве аргумент, а аргумент, связанный с целесообразностью определения тех или иных отношений, в том числе законодателем.

В качестве такого аргумента необходимо указать, что при буквальном применении ст. 170 ГК в отношении контрагентов коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, наблюдается дестабилизация имущественного оборота.

Иными словами, контрагенты коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной, с одной стороны, лишаются всего полученного ими по сделке с указанной коммерческой организацией, а точнее, стоимости полученного, и, одновременно с другой стороны, не могут получить ничего с коммерческой организации, чья госрегистрация признана недействительной.

Последнее, как правило, может повлечь уже неисполнение контрагентом данной коммерческой организации обязательств перед своими контрагентами по иным сделкам. Последние в свою очередь могут не исполнять обязательства перед своими контрагентами и т.д.

В связи с этим нам представляется, что применение иной правовой конструкции по отношению к ничтожности запрещенных законодательством сделок представляется целесообразным для национальной экономики Республики Беларусь.

Таким образом, избирая из двух подходов, отмечаем, что:

1) первый из них нам представляется более точно соответствующим буквальному пониманию сути анализируемых нами отношений;

2) второй же подход больше соответствует интересам национальной белорусской экономики;

3) при этом первый подход может найти большее подтверждение в законодательных положениях, однако присутствует определенный правовой конфликт;

4) у второго подхода прямого законодательного подтверждения меньше, но по косвенным признакам он воспринимается белорусским правом.

Действительный же выбор из двух приведенных выше подходов может быть осуществлен лишь на основе точной и однозначно понимаемой сформированной судами правоприменительной практики.