В статье поднимается вопрос, когда и в каких случаях лицо несет уголовную или административную ответственность за свое заблуждение. Автор подчеркивает сложность этого вопроса, отмечая, что даже добросовестное заблуждение иногда может привести к негативным последствиям.

1. Общие положения

Вопрос, когда и в каких случаях лицо должно нести ответственность за свое заблуждение, непростой, тем более когда речь идет о привлечении такого лица не к гражданско-правовой, а к уголовной или административной ответственности. Ошибка в поведении лица очень часто чревата, несмотря на то, что это лицо может заблуждаться относительно как своего поведения, так и своих намерений.

В гражданском праве действует правило о том, что когда имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли. Если же имущество приобретено безвозмездно от лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе истребовать имущество во всех случаях. При этом деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя.

Таким образом, заблуждение в праве имеет однотипную природу, однако отношение к этому факту неоднозначное, и порой добросовестное заблуждение может быть оценено как преступление, несмотря на то, что лицо не действует в этой ситуации умышленно.

2. Ошибка и ее значение

В уголовном праве вопрос об ошибке решается иным образом, и, как правило, все зависит от того, была ошибка извинительной или нет, несмотря на то, что само заблуждение лица относительно факта им же содеянного может быть различным.

Если у лица имеется ошибочное представление о том, что содеянное им является преступным, в то время как такое действие не признается противоправным, то как бы в этом случае уголовная ответственность не наступает, т.к. фактически совершенные действия не являются объективно общественно опасными, а потому они и не могут повлечь уголовную ответственность для лица, их учинившего. В подобных случаях отсутствует вина, потому что нет объективного основания: преступление не совершено и противоправность деяния отсутствует.

Тем не менее в правоприменительной практике это, казалось бы, азбучное положение, подвергается сомнению и иной интерпретации ввиду того, что ошибочное представление лица о правовой сущности или правовых последствиях своего деяния часто трудно отличить от фактической ошибки в предмете преступного посягательства.

Судебная практика

Органом уголовного преследования Б. предъявлено обвинение в том, что он 30.12.2013 без цели сбыта незаконно приобрел особо опасное психотропное вещество QCBL(N)-2201 массой 3 г, часть которого потребил, а 2,0104 г хранил и перевозил до момента задержания. Свой умысел, направленный на оборот психотропных веществ, Б. до конца не довел по независящим от него обстоятельствам, поскольку на момент преступления QCBL(N)-2201 не было включено в Республиканский перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих госконтролю в Республике Беларусь, утвержденный постановлением Минздрава от 28.05.2003 N 26 (далее — Республиканский перечень наркотических средств). Принимая решение об оправдании Б., суд указал, что по состоянию на 30.12.2013 данное вещество в названный перечень включено не было, в связи с чем у Б. отсутствовал прямой умысел на незаконный оборот психотропных веществ и он не мог быть привлечен к уголовной ответственности по ст. 328 УК.

В протесте заместитель Генерального прокурора Республики Беларусь поставил вопрос об отмене приговора и последующих судебных решений и передаче уголовного дела на новое судебное разбирательство в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела. В обоснование указал, что изъятое у Б. вещество по заключению экспертов содержит особо опасное психотропное вещество QCBL(N)-2201, а его невключение на момент преступления в Республиканский перечень наркотических средств не свидетельствует об отсутствии у Б. умысла на его незаконный оборот. Также посчитал, что судом при оценке доказательств были нарушены требования ст. 104 УПК и п. 4 постановления Пленума ВС от 28.09.2006 N 8. По мнению заместителя Генерального прокурора, выводы о невиновности Б. носят односторонний и избирательный характер. Судом не учтены разъяснения, содержащиеся в п. 14 постановления Пленума ВС от 26.03.2003 N 1, согласно которым, если под видом психотропных веществ сбываются иные вещества, их приобретатели несут ответственность за покушение на незаконное приобретение психотропных веществ. Об умысле Б. на их оборот свидетельствуют соблюдение конспирации при приобретении курительной смеси, осведомленность о высокой стоимости, содержании особо опасных психотропных веществ, возможность привлечения за это к уголовной ответственности, что указывает на недостоверность показаний Б. о покупке легальных курительных смесей. Автор протеста полагал, что для наличия в действиях виновного состава преступления, предусмотренного ст. 328 УК, не требуется осведомленности о виде приобретаемого вещества, его свойствах и включении в Республиканский перечень наркотических средств, а также наступления общественно опасных последствий, поскольку значение имеет не факт приобретения психотропного вещества, а совершение действий, направленных на реализацию умысла виновного по незаконному обороту такого вещества. С учетом названных обстоятельств Б. должен нести ответственность по ч. 1 ст. 14 и ч. 1 ст. 328 УК за покушение на приобретение негодного объекта.

Оставляя протест без удовлетворения, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда в своем определении от 21.02.2017 указала следующее. Исходя из ч. 1 и 2 ст. 413 УК приговор подлежит отмене при наличии обстоятельств, названных в ст. 389 УК, а определение (постановление) апелляционной и надзорной инстанций — если суд, рассматривающий протест, признает, что этими судебными решениями необоснованно оставлен без изменения приговор по уголовному делу, либо если при рассмотрении дела в вышестоящем суде были допущены нарушения закона, которые повлияли или могли повлиять на правильность вынесенного определения или постановления. Указанных оснований по настоящему делу не имелось. Обстоятельства приобретения Б. без цели сбыта вещества растительного происхождения, содержащего особо опасное психотропное вещество, его хранение и перевозка судом установлены правильно и в протесте не оспаривались. По смыслу закона обязательным признаком преступления, предусмотренного ст. 328 УК, является его предмет — наркотические средства, психотропные вещества, их прекурсоры и аналоги. Из материалов дела видно, что Б. задержан 30.12.2013 и в тот же день у него изъято вещество, которое по заключению экспертов от 04.02.2014 содержит 2,0104 г особо опасного психотропного вещества — QCBL(N)-2201.

В соответствии с примечанием к ст. 327 УК под психотропными веществами понимаются средства, вещества и препараты, их содержащие, включенные в Республиканский перечень наркотических средств. Под особо опасными психотропными веществами понимаются средства или вещества, включенные в список особо опасных психотропных веществ, не используемых в медицинских целях, или список опасных психотропных веществ, разрешенных к контролируемому обороту, указанного перечня. Республиканский перечень наркотических средств является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит, в связи с чем выводы суда о том, что уголовной ответственности по ст. 328 УК подлежат только лица, допустившие незаконный оборот психотропных веществ, включенных в этот перечень, являются правильными. Вещество QCBL(N)-2201 было включено в Республиканский перечень наркотических средств постановлением Минздрава N 122, вступившим в силу 29.01.2014.

Таким образом, указанный пример наглядно свидетельствует о различном понимании сути юридической ошибки: если представители органов прокуратуры полагали, что лицо допустило фактическую ошибку в предмете преступного посягательства, то суд решил, что в данном случае имеет место юридическая ошибка.

Как нам представляется, позиция органов прокуратуры, исходя из описанного казуса, заключается в том, что при ошибке в предмете посягательства ущерб причиняется именно предполагаемому объекту, хотя непосредственному воздействию подвергается не намеченный виновным, а другой предмет. Это свидетельствует о наличии у лица, совершающего общественно опасное деяние, искаженного неверного представления о материально выраженных качественных или количественных характеристиках предмета посягательства. Так, похищение у гражданина газовой зажигалки, ошибочно принятой за пистолет, связано с неверной оценкой не только предмета преступного посягательства, но и объекта преступления, и в таком случае деяние должно квалифицироваться в зависимости от направленности умысла (т.е. в данном примере — как покушение на хищение огнестрельного оружия).

Таким образом, иногда ошибка в предмете преступления влечет ошибку в объекте посягательства. Это характерно для тех случаев, когда предмет и его признаки конкретно указаны в составе преступления: наркотические, психотропные вещества, радиоактивные материалы, огнестрельное оружие и др., а виновный по ошибке завладевает предметом, не обладающим указанными в составе преступления свойствами. Естественно, что при хищении или приобретении наркотических веществ может иметь место заблуждение в их свойствах, т.е., по сути, может иметь место ошибка в объекте преступления. И здесь уже возникает вопрос, в соответствии с которым становится очень трудно разграничить юридическую и фактическую ошибку.

В то же время влияние ошибки на квалификацию действий определенного лица зависит от того, в наличии или отсутствии признаков состава преступления ошибалось это лицо. Теорией уголовного права в этом вопросе разработаны два правила квалификации деяний при наличии фактической ошибки:

1) если лицо считало, что существуют признаки, которых нет в действительности, то содеянное квалифицируется как покушение на преступление в соответствии с направленностью и содержанием умысла лица;

2) если лицо считало, что не существует признаков, которые были в наличии, то лицо действует неумышленно, однако это положение не затрагивает наказуемость неосторожного преступления, если ошибка была неизвинительной

Как представляется, органы прокуратуры и руководствовались в обсуждаемом нами примере первым правилом квалификации. Тем не менее, устанавливая критерии разграничения юридической и фактической ошибки на основании конкретных правоприменительных ситуаций, следует сказать о том, что главным образом основное противоречие здесь заключается в столкновении положений юридической ошибки (ошибочное представление о совершаемом деянии как о преступном, тогда как на самом деле закон не относит его к преступлениям и уголовная ответственность исключается) и фактической ошибки (лицо неправильно оценивает свои действия как общественно опасные, тогда как в силу каких-то неизвестных ему фактических обстоятельств деяние лишено свойства общественной опасности; такое деяние все равно остается умышленным и ответственность наступает за покушение на совершение преступления).

Содержательно суть данного противоречия заключается в том, что при позитивной юридической ошибке лицо неверно оценивает совершаемое деяние как преступление, заблуждаясь в его общественной опасности и уголовной противоправности, в то время как уголовный закон не относит соответствующее деяние к преступлению. В подобных случаях деяние не причиняет и не может причинить вреда общественным отношениям, поскольку оно не обладает признаками общественной опасности и противоправности. Такое деяние, совершенное лицом, является безразличным для уголовного права и считается преступным лишь с точки зрения «мнимого преступника», однако это обстоятельство не может превратить деяние в преступление. С другой стороны, здесь также может иметь место ошибка в предмете преступления, а она практически всегда связана с ошибкой в объекте, т.к. при ошибке в предмете лицо неверно оценивает качества, принадлежность и правовое значение предмета преступления в рамках того общественного отношения, на которое осуществляется посягательство. Однако, когда особенности предмета преступления охватывались сознанием виновного, а в действительности вред в рамках этих особенностей не наступил, ошибка в предмете с особыми признаками дает основание квалифицировать содеянное как покушение на преступление.

Таким образом, при покушении на негодный объект действия субъекта направлены на предмет, отсутствующий в данный момент или обладающий такими качествами, что любое воздействие на него не может привести к желаемому результату. Поэтому покушение на негодный объект всегда уголовно наказуемо. Соответственно, действия субъекта должны являться общественно опасными и противоправными, даже если в сложившейся ситуации они не могли причинить вреда объекту преступного посягательства и вред отсутствовал по причине, не зависящей от воли виновного.

По этой причине лицо может быть освобождено от уголовной ответственности лишь в том случае, когда юридическая ошибка будет представлять собой заблуждение, основанное на невежестве людей, когда лицо в силу своей низкой грамотности, мнительности, крайнего невежества и суеверия использует такие средства, которые по своей сути являются не чем иным, как обнаружением умысла. Действия лица, в основе которых лежит подобная ошибка, не являются наказуемыми в силу того, что степень их социальной опасности ничтожно мала.

На основании сказанного применительно к обсуждаемому нами примеру можно предположить, что если лицо стремится совершить определенные действия с предметами, обладание которыми является общественно опасным и противоправным деянием, то преступление имеет место (лицо достоверно знает, что обладание такими предметами преступно, и стремится такими владеть, но, заблуждаясь, обладает иными). Уголовная ответственность исключается лишь в том случае, когда лицо не знало о преступном характере совершенного им деяния и по обстоятельствам дела явно не могло знать об этом, а общественная опасность содеянного им не являлась очевидной.

Читайте этот материал в ilex >>*
*по ссылке Вы попадете в платный контент сервиса ilex